Другая война

«До Первой мировой войны бухарцы Западной Сибири пользовались определенными льготами. Например, их, как иноземцев-торговцев не брали на военную службу.
С началом Первой мировой войны вольности бухарцев Западной Сибири постепенно отменили, — пишет заведующая центром татарской культуры Залифа Рахмангулова. — Наш историк Манвия Шихова в своей статье пишет: «1916 год для татарского и казахского населения Сибири был тревожным годом. Царское правительство стало брать бухарцев на окопные работы. Они должны были рыть окопы, строить казармы для солдат, выполнять другую тяжелую физическую работу…»
Именно в Риге появились первые фото наших земляков. Если в первых фотографиях, снятых сразу по прибытии, они одеты так, как обычно одевались мужчины тех лет в татарских селениях, то есть в бешметах (национальной одежде), то на последующих фото они уже в европейских одеждах. Чтобы сделать снимок, они одалживали друг у друга часы, жилеты…
Манвия Хусаиновна в своих записях оставила имена некоторых ополченцев, которые в 1916 году были призваны на окопные работы. Это были уленкульцы Хасип Хабибуллин, Хаким Ниязов, Вакил Рамазанов, Нигматулла Фахрутдинов, Мухамметразый Фахрутдинов (умер в Риге), Сафиулла Мирсафаров,  Мирсалих Кармушаков из Утлыкуля.
Для молодых людей, многие из которых еще ни разу не выезжали за пределы родного края, это путешествие было тяжелым испытанием. Но для некоторых неженатых парней поездка была интересным приключением, возможностью увидеть мир.
Магзум Шихов вспоминал, что по прибытии в Ригу наших мусульман начали кормить свининой. Тогда он пошел к начальству с ходатайством, чтобы им отдали списанных лошадей, и организовал питание мусульман кониной.
На фото, сделанном спустя год, запечатлен отец Манвии Шиховой — Хусаин Шихов и его односельчане: Апакай Бурганов, Хайрулла Ахметов, Шаяхсаллям Шихов.
Есть интересные сведения, что Нигматулла Фахрутдинов, когда возвращался домой, слушал Ленина в Петрограде. А Вакил Рамазанов в 17-ом году был в отпуске и должен был вернуться в Ригу, но в Петрограде узнал о «перевороте» и вместе с остальными возвратился домой в Уленкуль.                                
После Февральской революции всем разрешили вернуться. Этот год назвали «Рига елы» — «Рижский год».